Каждый раз, пообщавшись с человеком, не просто прожившим долгую жизнь, а пережившим тяготы и лишения, выстоявшим под ударами судьбы и сохранившим человеколюбие и оптимизм, восхищаюсь этим человеком, но ловлю себя на одной и той же мысли. Родину, конечно же, не выбирают, но почему на долю моего трудолюбивого и миролюбивого народа выпало столько горя? Почему каждый раз у власти оказывались тираны, которые, в угоду бредовых политических идей, нещадно изничтожали, гнобили свой народ, одним щелчком пальца переселяли целые народы?! Вопросы, большей частью, риторические, обращенные в пустоту. Увы… …Отец у Владиславы Ивановны Прониной - Иван Филиппович Ринейский - был простым белорусским крестьянином из Полесья. Мама, Елена Нордентовна, – москвичка, получившая хорошее по тем временам образование (окончила Пушкинско-Хамовническое городское училище). Оба - 1902-го года рождения. Страшные потрясения начала века, революции, голод и тиф… Семья Ринейских оказывается в родной деревне Ивана Филипповича. В 27-ом в семье появился первый ребенок – Владислава, а когда малышке было всего 2,5 годика, ее отца арестовали и 31-го марта 1930-го года, как врага народа, выслали на Дальний Восток на пожизненное поселение. Долгое время от него не было ни слуху-ни духу, рассказывает Владислава Ивановна, мать уже считала отца погибшим. Как однажды в село пришло от него письмо: живой, нахожусь в глухой амурской тайге на прииске. Мать твердо решает ехать к мужу вместе с дочерью, которой уже шел 9-ый год и которая совершенно не помнила отца. Провожали их всей деревней, понимали: навсегда. Выехали в начале мая, а до места назначения добрались в июне. От города Зеи до Бомнака плыли на пароходе, а потом на барже, отец выехал встречать своих дорогих жену и дочь. “Бросился ко мне, обнимает, говорит, сейчас пойдем в магазин, я тебе самую красивую куклу куплю… А у меня сердце захолонуло, я тогда первый раз произнесла слово «папа»”, - слезы при воспоминаниях тех далеких событий наворачиваются на глазах Владиславы Ивановны. Место, где жили ссыльные, называлось иезуитски бодро – прииск Веселый: всего два барака, внизу жили семейные, а вверху на нарах – холостяки. Ссыльнопоселенцы все были исключительно крестьяне, умеющие только сажать бульбу – картошку. А тут им предстояло научиться мыть золото… Для обучения прислали одного приискателя. На родине Владислава уже окончила 1-й класс, обучение шло на польском языке. А здесь – ни школы, ни учителей. Хотя среди ссыльных оказались грамотные люди и обучили ее азам русского языка. Родители думали о лучшей доле своей дочери и по ходатайству отца семью перевели на прииск Николаевский, где девочка окончила 2-3-й классы. Затем – Бомнак, где Владислава учится в четвертом классе. В семье – большая радость: отца восстановили в правах и выдали паспорт. Мастер на все руки, он брался за любую работу, стал стахановцем. В семье – прибавленье: на свет появилась еще одна девочка. Жить было негде, и отец сделал избушку, обшив и утеплив ее корой – жилье стахановца, смеялись мы. Жить им, семье «врага народа», лишенного всех прав, конечно же, было тяжело, к ним все вокруг относились с презрением. Семья переезжает в Зею, где Владислава идет в 5-й класс, мать устраивается в детдом, отец плотничает. Жизнь вроде бы налаживается. Но в 39-ом у отца вновь отбирают паспорт и в 48-м часов высылают на прииск Юбилейный, что в 120-ти км от Зеи… В семье уже растут три дочери (а всего в семье Ринейских было шестеро детей). Когда началась война, на фронт стали забирать и вольных, и ссыльных. Жить стало заметно тяжелее. После 9-го класса Владислава вместе с подругой Любой устроилась на драгу рабочей. А в 46-ом мать отправила документы старшей дочери для поступления в Благовещенск в финансовый техникум. Приняли, но жить было негде и поэтому, волею случая, она оказалась в ФЗУ, где готовили почтово-телеграфных работников и предоставляли жилье и пропитание. Среди обучающихся было немало фронтовиков, зрелых и умудренных жизнью людей. После учебы немного поработала в Шимановском районном узле связи, а потом перевели в Мухино, где и прожила большую часть своей жизни – с 1948-го по 2006-й. Здесь встретила своего суженого – Ивана Семеновича Пронина. Фронтовик, на передовой был с 42-го по 44-й; рассказывал, что однажды, будучи связистом, восстанавливал обрыв провода, и здесь разрывная пуля пробила ему бедро. Помотался по госпиталям не один месяц, вернулся домой на костылях. Стал работать монтером в отделении связи, здесь они и познакомились, в 49-ом поженились. Судьба подарила им четверых детей – два сына и две дочери. Сегодня – это особая гордость матери. Говорит, что она – счастливая мать, дети выросли достойными людьми, все получили образование, профессионалы своего дела, которых ценят на работе. И хотя все поразлетелись из родительского гнезда и живут далеко от матери, но благодаря сотовой связи все время – рядом. Тридцать лет они прожили вместе с Иваном Семеновичем, там же в Мухинской Владислава Ивановна его и похоронила. 12 лет вдовствовала и вот уже 20 лет, как жизнь ее свела с Иваном Тимофеевичем. Пятый год, как живут в Шимановске, в коммунальной квартире. На удобства нарадоваться не может, ведь, живя в деревне, держали скотину, косили сено, сажали большой огород. А это все требовало сил и здоровья. Моя собеседница говорит, что постоянно ездит в Мухинскую на могилы своих родных, ведь здесь похоронены и ее отец с матерью. Родились они в один год и умерли с разницей всего в несколько месяцев – в 1990-ом году. «В уме перелопачиваю всю свою жизнь, вспоминаю наши с отцом разговоры. Дожили они с мамой рядом со мной до глубокой старости. Отец говорил по этому поводу: «А сколько бы я тогда прожил, если бы жизнь мне выпала хорошая?!». Своими родителями я восхищаюсь безмерно: перенесли столько лишений, а до последних дней не потеряли доброты и человеколюбия». В.Павличенко