Живет в нашем селе Екатерина Нестеровна Григорьева (Иванова). Родилась она 6 декабря 1925 года в селе Гуран Свободненского района. Отец - Иванов Нестер Ерофеевич, мать - Титова Анна Ивановна (оба - 1902 года рождения). Ее детство и юность пришлись на трагические для нашего народа 30-40 годы прошлого века. Испытаний и лишений ей и ее семье досталось полной мерой.

Из воспоминаний Екатерины Нестеровны

- Отца моего Иванова Нестера Ерофеевича раскулачили в 1930 году. Семья жила тогда в селе Гуран, только на ноги вставать начали, лошадку купили, усадьбу отстроили. И тут началась коллективизация. Папа мой отказался вступать в колхоз. На селе он пользовался уважением, и, глядя на него, ещё около 20 семей не пожелали вступать в колхоз. За что в 1931 году нашу семью репрессировали и сослали в верховье реки Нора. Там взрослые валили лес. Детские воспоминания первой зимы в ссылке не сохранили всех страхов, но однако память хранит очень многое. Помню, что заготавливали сено на прииски для конных обозов. Помню, как летом 1933-го года приехал к нам в посёлок милиционер и сказал, что через час прибывает за нами пароход, и всем нужно быть на пристани. Нас, детей и стариков, собрали на берегу, а взрослые и старшие братья работали на покосе, вскоре и их пригнали. Погрузили и повезли в Свободный. Но здесь задержались не более четырех дней. Репрессированных гнали колоннами, рядом ехали милиционеры на конях. Те, кто ехал на телегах, замерзали вусмерть. Мне отец сказал: «Ты не садись, доченька, беги за телегой – живой останешься». Помню, как с сопки смотрела на вытянувшуюся чёрной змеёй бесконечную колонну ссыльных. Мне было 8 лет, и я очень уставала идти с родителями пешком и часто говорила отцу, чтобы он попросил охрану сделать остановку для отдыха. В Усть-Тыгде мужчины стали строить бараки и рыть землянки. Позже начали прибывать баржи с осужденными. Одна баржа с поляками, другая - с украинцами. Однажды видим, из-за поворота показалась баржа, а на ней - все люди в белом. Старики испугались – креститься начали. А, оказалось, это белорусов везли, у них такая национальная одежда – белые холщовые рубахи и штаны. Забирали людей прямо в поле или дома, не давая времени на сборы. Однажды на этапе наша колонна повстречалась с двумя деревенскими мужиками. Наши охранники втолкнули вольных селян в толпу ссыльных и заставили идти со всеми. Как мужики не упрашивали, плакали, говорили, что их дети дома ждут, но их не отпустили. Так они и жили с нами в ссылке. Заготавливали лес и сплавляли его по Зее. В девять лет я пошла учится в поселковую школу. Там меня называли «врагом народа». Но, не смотря на это, я чувствовала себя защищённой, потому что у меня в семье был отец. У нас в посёлке был комендант, просто зверь. Уж очень он любил издеваться над людьми. Фамилия у него была Гусев, но все звали его «Гитлер». Среди поляков, живущих с нами рядом, была бабушка, которая умела лечить заговорами и травами. Она помогала людям, а этот комендант приказал бабушке отселится от всех на 10 километров. Мужики построили ей земляночку, люди тайком, тропами ходили проведывать знахарку, подкармливали её, хотя «Гитлер», если узнавал, наказывал за это. Так бабушка в одиночестве и умерла в своей землянке. Потом коменданта нашего забрали на фронт. Воевал он вместе с сыном этой полячки Бронеславом. Бронеслав в письме домой намекнул, что убил коменданта Гусева и что отомстил мучителю за мать и всех ссыльных. Вместо Гусева комендантом назначили к нам молодого фронтовика, потерявшего руку в бою. Новый начальник жалел нас, ссыльных, стал выдавать справки, по которым молодёжь могла ехать учится. Мои братья разъехались: кто в Комсомольск, кто в Свободный, поступили в ФЗО. Мне с подругами тоже выдал справки, но только сказал, что в Благовещенск с этими справками не показываться. Тогда я со своими подругами на товарниках за три дня добрались до Биробиджана. Приехали грязные, голодные. Под колонкой вымылись и пошли в педучилище. У нас приняли экзамены и взяли учиться. Год прошёл нормально, а на втором курсе узнали, что мы - дети «врагов народа» и собрались нас отправлять обратно в ссылку. Но директор училища заступился: мы хорошо учились и работали в детском доме, на заготовке дров. Знали мы своё место, потому и выполняли безропотно любую работу. В общем, оставили нас, дали доучиться. Просились мы с девчонками на фронт, но военком нас не отпустил, сказал, что здесь тоже фронт, и мы нужны здесь. В 1943 году мою семью перевели из лесозаготовительного посёлка в Юхту. Здесь так же было много заключённых, располагалась детская колония, при ней было подсобное хозяйство. Родителей вместе с другими ссыльными поселили в нескольких километрах от станции, они должны были работать на полях и ферме. Опять копали землянки, обустраивались на новом месте. Педучилище я окончила в 1946 году. Меня отправили работать учителем начальных классов в село Маркучи Свободненского района. А так как там были только начальные классы, и не было других учителей, меня назначили еще и заведующей этой школы. В 1948 году перевели на станцию Юхта, где я стала работать в воспитательной колонии в должности директора. В 1951 году окончила пединститут и стала учителем географии. Очень сложно было работать директором воспитательной колонии, но у меня в помощниках были воспитатели - бывшие офицеры, вернувшиеся с фронта. Собирали детей со всей Амурской области. В должности директора воспитательной колонии проработала с 1948-го по 1980-й год. С этого года я перевелась в среднюю школу, где преподавала уроки географии и истории, и поработала там до 1997 года. В 1958 году вышла замуж за Григорьева Сергея Викторовича. Мой муж был ветераном войны. Его в 39-ом году призвали в армию, и, пока он служил, началась война, он ушёл на фронт и вернулся домой только в 1948-ом году. Пришёл работать в охранную службу МВД в Юхтинской школе, где мы с ним и познакомились. В 1985 году мой муж умер. В 1964 году мы взяли на воспитание родную племянницу мужа Григорьеву Светлану, так как её родители погибли. В данное время она проживает в Свободном. В этом же году я родила сына Алексея. Сын окончил 10 классов и поступил в лесной институт в г. Уссурийске, где получил специальность - инженер лесного хозяйства. В настоящее время он живет в селе Мухино и работает в ООО «Багульник». В 2009 году сын забрал меня в Мухино, где в данное время я и проживаю. Вот такая нелегкая жизнь досталась нашей героини. Мы спросили Екатерину Нестеровну: «Не тяжело ли было прожить всю жизнь там, где прошла в неволе вся юность?». - Наверное, человек ко всему привыкает. У меня ведь дома своего не было, пока учителем не стала работать, а до этого всё бараки, землянки… Здесь прижилась, получила с мужем квартиру. Ему дали её, как фронтовику. Родители после того, как их реабилитировали, уехали в Райчихинск. Мама умерла в 1969 году, папа – в 1971-ом. А на вопрос, как ее родители вспоминали годы ссылок, где им чудом удалось выжить, воспитать, сохранить пятерых детей в таких нечеловеческих условиях и не озлобиться, ответила: - Мой папа был совершенно незлобивым человеком, говорил: «Бог им судья». Когда мы его спрашивали, почему с нами так поступают, он отвечал: «Видимо, так надо. Нужно терпеть и прощать». Однажды, когда мы ещё жили в ссыльном бараке, к нам зашёл человек, виновный в нашем раскулачивании. Он упал на колени перед родителями и сказал, что не мог ослушаться приказа (у него была разнарядка) и попросил прощения за принесённые страдания. Отец его простил. Нас, детей «врагов народа», в школе часто дразнили и обижали. Старший брат не выдерживал, дрался с обидчиками, а отец уговаривал его не обращать внимания и терпеть. Родители учили нас держаться вместе, заботится друг о друге. В Усть-Тыгде мы бегали в школу за 40 километров. Мальчишки всегда оберегали нас, девочек, помогали в дороге. Наверное, благодаря такому родительскому воспитанию, мы выросли работящими, не злыми, не зацикливающимися на плохом. А не мешало ли карьере ее прошлое? На это Екатерина Нестеровна ответила так: «До 1951-го года в моём паспорте было указано, что я – дочь «врагов народа». Потом выдали новый, без «волчьей» статьи. В парию вступила в 1952-ом году, а в 70-х годах захотела я с коллегами съездить в Болгарию, другие страны соцлагеря. Но меня не выпустили за границу. Дали вежливо понять, что из-за моего прошлого я - «невыездная». А мне очень хотелось посмотреть на мир, ведь я учитель географии, хотелось узнать что-то новое. Но на жизнь и на кого-либо у меня обиды нет. Если бывает трудно, вспоминаю своих родителей. С каким мужеством и достоинством они переносили все тяготы, как заботились друг о друге и о нас, детях. Вспоминаю слова отца и стараюсь жить, как он учил». Материал подготовлен О.Г. Томиной, С.И. Христенко, О.Н. Олейниковой, Село Мухино