- Важный законопроект – о северном завозе – Минвостокразвития планирует внести в Госдуму в 2022 году. Как именно должен регулироваться северный завоз? Кто должен нести ответственность за его выполнение? И как техническая платформа, которая сейчас тестируется, поможет решить эту проблему?
– Северный завоз затрагивает частично или полностью 25 регионов России, 2,9 миллиона граждан. Ежегодно перевозится более трех миллионов тонн различных грузов. Основные проблемы, возникающие в процессе северного завоза, связаны со сложными климатическими условиями, ограниченными сроками навигации, с отсутствием четкого порядка взаимодействия различных ведомств, регионов и частного бизнеса, недостатком флота ледового класса, ограниченной пропускной способностью портов, отсутствием системного централизованного планирования, несовершенством нормативной базы.
Важно законодательно закрепить ответственность, распределив ее между федеральной властью, региональной, муниципальной и частными исполнителями. Сегодня такого закрепления нет. Отсутствует юридическое определение северного завоза. Поэтому важно выделить социально значимые грузы, зафиксировать, что они должны доставляться и обрабатываться в портах в приоритетном порядке, определить неснижаемый складской запас. Чтобы колебания рыночной конъюнктуры не создавали у исполнителей северного завоза избыточный аппетит к спекулятивной прибыли, так как это создает риск срыва сроков доставки грузов по всей цепочке. Ответственность будут нести участники северного завоза. Сейчас статус участника этого процесса скорее неформальный. Он не предполагает дополнительной ответственности. Законопроект устранит этот пробел.
Мы разработали техническую платформу для цифрового моделирования северного завоза. Тестируем ее в Якутии с перспективой распространения на весь север. В базе данных более двух тысяч маршрутов. Модель включает 1,5 тысячи единиц транспорта, 65 портов и перевалок, более 630 населенных пунктов, более 200 аэропортов и аэродромов, более 35 поставщиков. Создание такого «цифрового двойника» будет способствовать сокращению затрат на осуществление северного завоза, повышению продовольственной и энергетической обеспеченности населения территорий, снижению стоимости продукции и расширению ассортимента, а также сокращению рисков сбоя поставок.
– С 1 января в России вступило в силу ограничение на экспорт леса. Какие последствия это будет иметь для отрасли?
– Эти ограничения не являются неожиданностью для серьезных инвесторов. И не стали стоп-краном для инвестиций. В регион приходят крупные иностранные инвесторы с целью создания новых лесоперерабатывающих мощностей и увеличения глубины переработки древесины. Такие, например, как японский домостроительный холдинг IidaGroup. Компания инвестирует в развитие крупнейшего лесопромышленного холдинга на территории Дальнего Востока около 11 миллиардов рублей в следующие пять лет. Будут расширены существующие заводы по производству пиломатериалов, шпона, пеллет, построены новые перерабатывающие мощности. Ряд чешских и австрийских инвесторов также рассматривают проекты на Дальнем Востоке общим объемом более 33 миллиардов рублей.
– Согласно госпрограмме социально-экономического развития Дальнего Востока до 2024 года, продолжительность жизни дальневосточников должна быть увеличена на пять лет, а смертность – снижена на 35%. Но эти цифры были поставлены до пандемии. Как вам кажется, сейчас это реальная задача? И в целом, не нужна ли корректировка программы в контексте пандемии?
– К сожалению, пандемия вносит свои коррективы. Мы продолжаем борьбу с коронавирусом, и подводить итоги пока преждевременно. Одним из приоритетных направлений является развитие системы здравоохранения на Дальнем Востоке – в том числе с использованием новых механизмов государственно-частного партнерства. Так, по дальневосточной концессии будут построены пять современных объектов здравоохранения в Магадане – новые больницы и поликлиники. По программе «Единая субсидия» в разных регионах Дальнего Востока уже построено 13 больниц, 35 фельдшерско-акушерских пунктов.
– На федеральном уровне стоит задача остановить отток населения с Дальнего Востока, и по линии министерства и властей регионов делается многое для этого. Однако отток продолжается, на это обращал внимание и президент Путин вовремя ВЭФ. На ваш взгляд, какие еще меры нужны, чтобы решить этот вопрос? Или принятых мер достаточно, просто они дадут отложенный эффект? Когда, по вашим прогнозам, может быть остановлен отток населения из ДФО? И что теоретически могут дальневосточные регионы предложить, например, жителям центральной России, чтобы они захотели переехать?
– Сокращение численности связано не только с миграционными факторами, но и с естественной убылью, изменением демографического состава населения – снижением численности женщин в активном репродуктивном возрасте, на который приходится большинство рождений детей. Это эхо катастрофического спада рождаемости в конце 80-х – начале 90-х годов. При этом показатели рождаемости и смертности в Дальневосточном федеральном округе – лучше средних по России. Например, суммарный коэффициент рождаемости составляет 1,7, тогда как в среднем по стране – 1,5. Одной из мер, направленных на исправление демографических деформаций, является инициатива по выплате миллиона рублей за третьего ребенка. Дополнительными стимулами для создания семей и рождения детей является комплекс жилищных программ – «Дальневосточная ипотека», «Дальневосточный квартал». Благодаря увеличению масштабов строительства и применению механизмов господдержки дальневосточники смогут купить жилье по ценам ниже среднерыночных. Мы запускаем программу реновации общественных городских пространств, будем создавать новые парки и набережные. Задача – изменить облик дальневосточных городов, сделать их привлекательным местом для проживания – в том числе, для соотечественников из других регионов нашей страны.
– Главы дальневосточных регионов после ВЭФ вступили в дискуссию о площадке форума в будущем. Возможно ли расширение географии форума в 2022 году? Какие дальневосточные города смогут принять сессии ВЭФ?
– Основной площадкой ВЭФ в обозримом будущем останется Владивосток. Однако, как и все ведущие экономические форумы мира, ВЭФ проводит дополнительные выездные сессии, которые могут происходить в любом месте на территории Дальнего Востока. Будь то город, остров, теплоход. Здесь не занимать креатива нашим основным партнерам – Росконгрессу. Такие внешние площадки должны соответствовать выбранной теме. Так, например, тему туризма можно было бы обсудить на Камчатке или на берегу Байкала. А сессии, посвященные недрам, провести в Магадане или Забайкалье.
– Еще одна большая тема после ВЭФ – планы по реновации дальневосточных городов. Как идет процесс подготовки мастер-планов, знакомы ли вы уже с какими-то идеями глав регионов и городов? Есть ли уже понимание, какие города точно получат право проводить реновацию первыми?
– В первом квартале этого года мы проведем конкурс, на который все 25 городов представят концептуальный мастер-план. Не менее трех мастер-планов, один из которых Владивосток, представим на ВЭФ-2022. Проигравших не будет. Поможем дальневосточным городам реализовывать все перспективные идеи, которые позволят сделать их лучше, интереснее, комфортнее, в том числе, с применением механизмов «Единой субсидии» и дальневосточной концессии. Будем стремиться к тому, чтобы максимально учесть мнение и предложения горожан. С тем, чтобы все 25 городов в течение ближайших пяти лет вошли в эту программу, и жители почувствовали осязаемый прогресс и улучшение качества городской среды.
– Центробанк принял решение убрать Хабаровск с пятитысячной купюры, это болезненно восприняли жители города, глава региона вел переговоры с ЦБ. Не обращался ли Михаил Дегтярев к вам за содействием? И считаете ли вы, что дальневосточные города достаточно представлены на российских купюрах?
– Наличным деньгам осталось недолго существовать. Динамика развития цифровых технологий такова, что наши дети будут смотреть на наличные деньги примерно также, как мы на мешок с монетами. Нужно смотреть вперед, развивать новые технологии, и не стоит переживать на тему нумизматики.
